«Так, главное, чтобы не магия», — подумал про себя. В ней я пока слабее, чем в остальном. Неважно, как, но я решу этот вопрос.

* * *

Воспоминания Бориса о его прошлой жизни и выживании

Кулаками я проложил себе путь через магические рудники. Меня забрали от родителей в шестилетнем возрасте. И пока я не мог добывать магические кристаллы, меня использовали, как искателя.

Запускали в узкие пещеры или лазы, где благодаря моему маленькому телу я пробирался вглубь в поисках новых залежей руды. Порой такие исследования тянулись неделями, и, чтобы не сдохнуть, приходилось жрать все, что шевелится. А когда я находил место с магическими кристаллами, возвращался.

Мне давали еду за все дни моего отсутствия, которую в итоге забирали более старшие дети. Но так длилось всего один год, он был самым тяжелым на рудниках. Я почти все время голодал, спасибо песчаным гусеницам, именно они спасали меня, когда желудок прилипал к позвоночнику.

Там, в глубине, я разговаривал сам с собой, чтобы не потерять голос. На моей планете рабам запрещено говорить, даже шепотом. За ослушание сразу следовало наказание — смерть. У раба не может быть голоса.

Пока ты молчишь и работаешь, хоть как-то выживаешь. Чтобы мы не произносили ни звука, на нас повесили магические ошейники. За попытку сказать слово било током так, что отключался, а потом болело все тело. Работать не можешь — голодаешь. Каждый хоть раз испытал на себе такой удар, после него никто не разговаривал. Были парочка особо упрямых, но они подохли от голода.

Мне повезло, я в своих вылазках в пещеры обнаружил, что если забраться поглубже, то там ошейник не работает. Тогда я не понимал, почему. Хотел верить, что это все благодаря большим магическим кристаллам, которые я нашел в одной из пещер и никому о них не рассказывал. Это было мое место, позволяющее тренироваться и использовать свой голос.

Чтобы постоять за себя и прекратить воровство моей еды — стучал кулаками о камни, пока руки не перестали чувствовать боль.

После года тренировок у меня больше никто не забирал паек. Всего лишь нужно забить руками Треба, главного из шайки, которая обдирала таких искателей, как я. Первое убийство я совершил в семь лет. Думал, что от меня отцепятся. Вот только отстали подростки, но их место заняли взрослые.

Раз у меня есть силы забить пацана, значит, хватит и на то, чтобы таскать магическую руду. Так я стал работать с остальными. Хоть сил мне не хватало, я продолжал переносить тяжелые необработанные магические кристаллы.

После работы я не мог поднять руки, пальцы не слушались. Это все привело к тому, что меня снова образовались проблемы с пайком. Раз я маленький, много не нужно, тогда начали забирать уже взрослые. Сил драться не было, поэтому снова голод. Но это меня не остановило.

Я по-прежнему лазил в пещеры, где продолжал тренировать голос, чтобы не забыть как говорить. Не позволю тварям сломать меня и забрать то, что по праву мое. Спасибо, уже видел, что может произойти за десять лет молчания.

На рудниках рабы общались жестами и мимикой. По лицу можно было понять все, что хочет сказать человек. Дети, те, кто выживал, когда вырастали, забывали, как говорить, и умели только мычать.

Почти все свое детство я провел в одиночестве и полумраке. Друзей, приятелей и тех, кто тебе поможет, на рудниках нет и не было. Все друг другу соперники. Кто больше работает, тот лучше ест, тому дают раз в год новые вещи. Пайка рассчитывалась на двести душ, и ее исправно скидывали раз в неделю.

Наших хозяев не интересовало, сколько людей на самом деле работает. Поэтому, если кто-то подыхал — еды становилось больше, как и работы. Если мы не выдавали норму, к нам спускались и избивали. А потом паек уменьшился. Пару раз вспыхивали случаи каннибализма, но с любителями человечины быстро покончили.

Чтобы у нас не было проблем и еда поступала без перебоя, все следили за всеми, работали. Если нет, то тебя ждала смерть, и всем плевать, сломал ты руку или ногу, или заболел.

Так и работали. Те, кто не справлялся — получали единственный выбор в жизни: или их убьют, или сами кончают с собой. Мы уважали тех, кто выбирал второе. Хотя бы свою жизнь можешь оборвать сам… как человек, а не раб или животное. Трупы мы скидывали в пещеру. Тогда мне было страшно представить, сколько там собралось костей за все время.

Раз в два года к нам спускались проверить, сколько нас осталось, и, если меньше половины, то присылали новеньких. Главное, выполнение нормы магических кристаллов. Именно тогда я понял, что все тут спустя время становятся животными.

Чтобы не останавливаться на достигнутом, к умению драться руками добавил камни. Приноровился их далеко и метко кидать. Благодаря этому навыку я убил несколько взрослых, которые больше всего меня обдирали. После уже не испытывал больше проблем с едой, если, то что нам скидывали, можно было так назвать. Лепешки из самой дешевой муки, перемешанные с насекомыми.

Живя, как стадо, где каждый сам за себя, никто ни за кого не мстил. Убили, значит, не повезло, больше еды. Вмешаешься — пострадаешь или умрешь. Все думали только о своем существовании.

Потом я научился вытачивать из камней ножи. У нас было развлечение и способ решения споров. Когда людей оставалось совсем мало и с работой бы не справились, мы шли в «круг».

Если ты рисовал его на песке, то вызывал человека на бой. Кто выиграет — тот и прав. Убивать нельзя. Потребовалось два года, чтобы мне не было равного в бое на ножах, вот только на моем теле не осталось и живого места. Я об этом не переживал, главное, выжить, стать сильнее и выбраться отсюда.

Никого не интересовало, что я был ребенком, потом подростком. Важно только, что я ем. Если у тебя рот, то ты такой же, как и все. Или борись и выживи, или сдохни!

* * *

Пришел сержант и притащил несколько солдат. Когда они увидели нас, то Эдик сказал:

— Я же говорю вам, аристократы решили бить морды друг другу. Давайте развлечемся? Кто на кого поставит? — спросил он у солдатиков.

— А я могу поставить на себя? — уточнил у сержанта.

— С дубу рухнул? Вы мясо! Какие ставки? От вас требуется устроить красивый мордобой и все, — обломал он мою попытку заработать, хоть ставить особо и нечего было.

Начались ставки. Деньги не использовали, а ставили отобранный алкоголь у аристократов и папиросы. В конечном итоге получилось, что на меня выложили половину всего бодра, другую на Спиридонова. Сержант поставил все, что у него было, на мою победу.

Чтобы не упустить шанс и исключить магию, решил сразу воспользоваться своим правом.

— Я выбираю дуэль на кулаках, — громко объявил свои условия.

— Деревенщина! — прошипел Спиридонов.

— Не, так не пойдет. Скучно это. Давайте бросим кости, — улыбнувшись, сказал сержант. — Если выпадет от одного до двух, то магия, от трех до четырех, то кулаки, а от пяти до шести — оружие. Если вы, неженки, конечно, не обгадили свои штанишки.

— Я согласен! — сразу выпалил Миша. Самоуверенность — плохая черта, но мне на руку. Чтобы не упасть в грязь лицом, я согласился:

— Не против.

— Ну вот и славненько! — потер руки Эдик и достал из кармана игральную кость. — На, вот! Чтобы потом не ныл, что нарушили правила. Бросай, — передал мне кубик сержант.

Взял его в руку и подул на удачу. Главное, не магия, в остальном я уложу его меньше, чем за минуту. Шанс победы — два из трех. Бросок. Не смотрел на результат, чтобы не сглазить.

— Двойка! — огласил итог Володя. Все-таки магия…

— Деретесь до того, пока один из вас не сможет продолжить, — объяснил правила Эдик. — Не дай бог кто из вас подохнет… Подниму и еще раз сам прикончу. А второго — на каторгу. На стене требуется мясо, и оно доедет! Все понятно?

Мы кивнули. Азартные игры не мое. Я улыбнулся и залез на ринг. Посмотрим, что из этого всего выйдет. Спиридонов последовал за мной. Прозвучала команда сержанта о старте дуэли. Миша уже что-то шептал и крутил руками.